Эпитафия

Первый куплет:
Можно-ли стать для всех лекарством, не растворив себя?
Счастье встретив с праздником, а не выстрадав?
Вслед за мечтами утопал я в формулах панацей,
Не замечая лютой жажды в самом родном лице.
Себя крушил, смерть не спрашивая, всем на потребу,
Закусив ветки нашего семейного древа.
Анальгетиком твоя в моей ложке пенилась жизнь.
Это меньше, чем я хотел, но больше, чем заслужил.
Главная правда откроется только ко времени,
Когда иссякнут возможности чтоб её применить.
И вот запоздалым покаянием в том, что снова не смог,
Оплетаю со слезами твой надгробный венок.
Хвори, что я изгнал из десятков окрестных селений
Позвали матерь, дабы воздать мне за всех отомщенье.
Она мечтает надломить мой непокорный хребет,
Но я пью концентрат, что не успел приготовить тебе.
Что это? клетки моего тела стонут шёпотом.
Не верю, что потребил плоды неверно веденного опыта.
Нечаянно страшный впрыснут яд, как таймер каждый циферблат.
Но самый жуткий факт, что этим я бы мог добить тебя...
Вдруг посветлело в глазах моих.
Чьи-то руки душу срезали как тростник.
Заперев меня в клетке шахматной доски,
Сказала смерть: "я не смею помешать, прости"
Все на своих местах
И всему свою роль.
Да, я внушаю страх,
Но забираю боль.
Вся твоя жизнь – пожар,
Но ты спасен из огня.
И лишь приняв мой дар,
Понять ты сможешь меня.
Второй куплет:
В лабиринтах из пещер,
Там, где рыбьих косяков столько видов, что не счесть,
Все попытки были тщетны найти выход меж расщелин,
Навевающих сомнения, а был ли он вообще.
И меня так манит глубина, океан.
Но сегодня что-то дайвер заплутал. акваланг
Уже пуст. вокруг стаи медуз – красота. но
Я тут лишь чужак, занырнувший в тридакну.
И теперь я заперт тут, как в камере.
Надо мною скаты, будто ангелы.
Помню обещал достать тебе жемчужину.
И мне правда жаль, я не успею к ужину.
А где-то за десятки миль в сей страшный миг
Свой реквием печальный голосят киты.
И уже бредит голова - я умоляю рыб
Свои последние слова передать родным.
То ли бред, то ли сон, то ли смерти лицо -
Вижу свет и наверх до кессонной.
В крови последний кислород - он пузырьками ставший.
Пока жизнь вокруг кипит, я в ней сварен заживо.
Издевательский смех, что в ушах звенит.
Я – инструмент! меня кто-то прописал как скрипт!
И, заперев меня в клетке шахматной доски,
Сказала смерть: я не смею помешать, прости...
Все на своих местах
И всему свою роль.
Да, я внушаю страх,
Но забираю боль.
Вся твоя жизнь – пожар,
Но ты спасен из огня.
И лишь приняв мой дар,
Понять ты сможешь меня.
Третий куплет:
Мне рукоплещет толпа, и я в звенящих овациях взмываю как птица.
Мой рай - это дарить людям радость,
удивлять, убеждать их, что магия рядом,
Ведь я - иллюзионист, факир и плут. совершаю немыслимое тут.
И меня вот-вот под куполом подвесят, чтобы развлекать толпу.
Я закован в хлопок, будто псих, а всё тело обняли ремни.
Я двенадцатый аркан, но только тот канат, к которому привязан я, горит
И у меня есть шестьдесят секунд,
чтобы себя распутать, или упаду стрелой вниз.
А подо мною ад горит и пики скалятся, чтоб меня убить.
И вот гремит гонг, и время пошло, я тысячу раз это пробовал.
Сперва надо выдвинуть локоть, чтоб спереди кисть оказалась на рёбрах.
Плечи сжать и руку протолкнуть к ремню. я уже сто раз делал это трюк.
Но заклинил карабин,
и как бы я ни бился - мне не освободится! и я боюсь!
Через пару секунд всё закончится.
Я прощаюсь со зрительным залом.
Улыбаясь, стараюсь не морщиться.
Мне мой тесен смирительный саван.
Я проглатываю крик,
И догорая, нить издала тихий скрип.
И, заперев меня в клетке шахматной доски,
Сказала смерть: я не смею помешать, прости...
Все на своих местах
И всему свою роль.
Да, я внушаю страх,
Но забираю боль.
И, рассыпаясь в прах,
Я ухожу на покой.
И, мою роль забрав,
Отныне ты станешь мной.