В бульбуляторе

Врастая в кожаный диван,
Мечтал о том, что скоро буду тоже ветеран, бошек лейтенант.
Рот свой пересохший вытирал,
Следя, как мог, за диалогом заторможенных тирад.
В приглушённом свете ламп
Ждал, чтоб по оплошности не прозевать,
Как старшие предложат в третий раз детям план.
Одна из гостей, лошадью заржав,
Сказала Косте: "Может хомяка положите туда?"

И больше явно не ребята мы,
Давно наши воспоминанья пятнами,
Но одна хуйня всё так же непонятна мне -
Почему мне снится тот хомяк в бульбуляторе?
Мы память кто куда попрятали,
Даты, дни — остались невнятные каракули,
Но все равно не сосчитать на калькуляторе,
Сколько раз мне снился тот хомяк в бульбуляторе.

Фразы как демоны, сказано — сделано.
Пара чёрных глаз из-за стекла запотелого,
Глядя в отраженье, видят только грызуна мягкотелого,
Что с дивана встать так хотел, но
Боялся быть осмеянным, прослыть слабым истериком,
Ведь все, угорая, пиздели над
Бонгом с хомяком, что превращался в растение.
Девяносто седьмой — кто-то лаял из телека.
С тех я перевидел многое,
Смерть, увы, не нова, да и жизнь, увы, дерьмовая.
И давно не удивит надгробие,
Но я понял, что с тех пор с тем хомяком всё переплетено было.
Наверное, я вконец шизик —
Какой хомяк, если я терял тех, кто мне близок?
Но всего один напас дури,
И мне кажется, мы за стеклом, и через нас курят.

И больше явно не ребята мы,
Давно наши воспоминанья пятнами,
Но одна хуйня всё так же непонятна мне —
Почему мне снится тот хомяк в бульбуляторе?
Мы память кто куда попрятали,
Даты, дни — остались невнятные каракули,
Но все равно не сосчитать на калькуляторе,
Сколько раз мне снился тот хомяк в бульбуляторе.